Сегодня российская система высшего образования переживает очередной виток трансформации, связанный с формированием его национальной модели. Запущенный 12 мая 2023 г. указом Президента РФ образовательный эксперимент охватил шесть вузов и призван объединить традиции отечественной высшей школы и плюсы Болонской системы.
Осознать своё место в столь масштабной государственной реформе пытаются и вузовские библиотеки. Они стали инициаторами комплексного исследования отрасли, результаты которого были представлены на Всероссийском библиотечном конгрессе в рамках заседания Секции библиотек высших учебных заведений.
На вопрос о том, как вузовские библиотеки могут помочь в строительстве национальной системы высшего образования, ответил руководитель Секции, директор Института дистанционного образования Томского государственного университета (ТГУ) Михаил ШЕПЕЛЬ.
— Михаил, какие цели преследовало проведённое исследование и как родилась сама его идея?
— Идея картирования отрасли обсуждалась среди руководителей библиотек уже давно. Инициируя разговор о развитии сегмента, мы сталкивались с абсолютным отсутствием конкретных цифр и непониманием даже их порядка. А принимать и продвигать какие-то решения на уровне страны, не зная точного положения дел, невозможно. Наше устремление оценить конкретную картину жизни отрасли совпало с желанием Министерства науки и высшего образования РФ. Так, в 2021 г. на Секции вузовских библиотек в Томске Михаил Афанасьев, заместитель министра, обратился к нам с той же просьбой.
Кроме того, мы решили, что собрать факты недостаточно. Мы знаем успешные примеры тех вузовских руководителей, кто имеет своё видение развития университетских библиотек. И игнорировать это было бы неправильно, да и конкретные кейсы необходимы для иллюстрирования ситуации и представления вариантов решения приоритетных задач.
Таким образом появился дизайн исследования, объединивший опрос вузовских библиотек, интервью с лидерами мнений и анализ кейсов. Собственно, и цель проекта поэтому определили следующим образом: помочь профессиональному сообществу выработать единую позицию, определить стратегические ориентиры и выделить проблемы, которые мы считаем главными. Их немало, но, когда мы начинаем с чем-то обращаться в профильные ведомства или привлекать финансирование, следует понимать, что существуют две, три, четыре ключевых, поэтому именно их надо решить.
В этом плане есть флагманский проект модельных библиотек, создаваемых в рамках нацпроекта «Культура». Формирование общего видения дало мощнейший толчок отрасли: обновляются фонды, меняются пространства, библиотека становится точкой притяжения сообществ.
Наша стратегическая задача — не только выйти на подобный масштабный проект для университетских библиотек, но и в том числе доказать, что мы обладаем серьёзным потенциалом для поддержки формирующейся национальной системы образования.
— Какие данные удалось собрать? Где они представлены?
— В опросе приняли участие 154 вузовские библиотеки. К сожалению, нам пока не удалось охватить всю отрасль, но откликнулись те библиотеки, которые думают о своём будущем. Получилась яркая палитра: по географии, профилям вузов, федеральной подчинённости. Мы не концентрировались только на вузах Минобрнауки России и старались уйти от ведомственной принадлежности.
Кроме того, мы проводили экспертные интервью, анализировали кейсы. Благодаря этому получилась довольно объективная картина положения дел.
Для более предметного изучения создан интерактивный дашборд с использованием инструментов DataLens: https://pa.data.tsu.ru/polyanalyst/static/paclient/publication-view.html?reportUUID=1cde3f9d-3ed4-4db7-b057-da828bc062b0&locale=rus&guest=1 . С ним можно в любое время поработать и получить информацию о том, кто есть кто на библиотечной вузовской карте.
— Какие основные результаты исследования Вы можете назвать?
— Для системы образования критическое значение имеет информация, доступная студентам, преподавателям и учёным. Исследование зафиксировало значительное неравенство среди вузовских библиотек в части доступа к информационным ресурсам. Эта разница проявляется не только в объёмах бюджетов, выделяемых на подписку: так, зафиксирован максимальный бюджет в 109 млн рублей, а минимальный составил лишь 60 тыс. Это колоссальный разрыв, даже с учётом того, что размеры вузов разные, библиотеки различаются; кстати, это не всегда коррелирует. Иногда мы видим крупный университет, а подписка минимальна, и наоборот. Проблема усугубляется ещё и непростой ситуацией в отношении нацподписки. Важно понимать причины таких расхождений в бюджетах и их последствия. Это сфера, где мы точно знаем, что надо менять, и понимаем, как это сделать.
— А что можете сказать насчёт цифровой трансформации?
— Долгое время цифровая трансформация была приоритетным направлением движения вузов и определения места библиотек в этой области. Анализ показал, что, к сожалению, это не всегда замечают руководители вузов, но на самом деле роль библиотек довольно велика и владение соответствующими технологиями, на которые опирается цифровая трансформация вуза, во многом сосредоточено в библиотеках. Я говорю об облачных сервисах хранения. Мы наблюдаем эксперименты с VR-технологиями, машинным обучением, робототехникой, но ключевое — именно работа с массивами данных и облачные сервисы хранения. Они сегодня сконцентрированы в библиотеках, и об этом следует говорить, писать, совершенствовать такие сервисы, поскольку именно они создают прекрасную основу для решения вопросов цифровой трансформации в целом системы высшего образования. Работа с данными как раз та ниша, в которой мы можем активно развиваться.
Приведу несколько цифр. Максимальное количество зафиксированных пользователей в библиотеке — 48 тыс., в среднем — 9,2 тыс. Уже 1,2 млн документов оцифровано. Причём речь идёт не только о документах, связанных с книжным наследием, о книгах или дипломных работах, но и о цифровом следе. Многие библиотеки в эту сторону уже активно идут вместе с университетами.
— Как библиотеки могут участвовать в сборе и обработке цифрового следа?
— Цифровой след — это уже большие данные, работа с информационным поведением наших студентов, исследователей, преподавателей, получение обратной связи. Можно разрабатывать рекомендательные сервисы не только с точки зрения чтения, но и с позиции индивидуальных образовательных траекторий. Сегодня этот принцип в основной повестке, и даже в рамках трансформации системы высшего образования особая роль уделяется персонализации обучения.
Приведу конкретный пример, который расширяет возможности библиотечных сообществ. Есть серьёзная проблема в отношении микростепеней. Если студент бакалавриата обучается и проходит курсы дополнительного профобразования, он сможет получить удостоверение и трудоустроиться только после завершения бакалавриата — согласно образовательному законодательству. Сейчас речь идёт о том, чтобы появилась система микронавыков, которая даст студенту возможность реализовывать трудовую функцию, не завершая полный курс обучения на бакалавриате. Кроме того, эта же система микронавыков могла бы позволить переходить из одного направления подготовки в другое.
Также ставится вопрос о том, что преемственность должна сохраниться между бакалавриатом и магистратурой, между базовым и профессиональным уровнями. Но не как сейчас, когда мы можем из гуманитарного бакалавриата перейти в любую сферу магистратуры. Эта история заканчивается, но если студент после бакалавриата освоил определённое количество микронавыков, то может скорректировать свою индивидуальную образовательную траекторию.
Максимальное количество данных о цифровом информационном поведении студента может находиться в электронной среде библиотеки, потому что мы видим, как и что он читает. Интеграция с LMS вуза и оцифровка обеспечат то озеро данных, которое мы можем подготовить для осознанного формирования индивидуальных образовательных траекторий.
— Индивидуальная образовательная траектория подразумевает и особое образовательное пространство. Как обстоят дела с пространством библиотек?
— Безусловно, библиотеки должны менять пространство. И очевидно, что это история не про новые диваны или обновлённые стены, а о пространстве для формирования нового типа коммуникаций. Есть отдельные успешные кейсы, но нет единого понимания, каким должно быть это пространство и как его необходимо использовать. Наша задача — сформировать ориентиры, варианты пространственной организации в зависимости от типа вуза или направления подготовки. И ещё: мне кажется очень важным, что менять пространство следует так, чтобы библиотека осталась библиотекой.
— Вузовские библиотеки ориентированы сегодня только на решение задач университета? Что показало исследование?
— Благодаря проведённому опросу стало очевидным, что вузовские библиотеки делают ного для обеспечения устойчивого развития вуза, страны, региона. Но их потенциал в этом плане, к сожалению, руководством пока недооценён.
Уже стало трендом то, что многие библиотеки пошли по пути открытости и обслуживают не только своих студентов и преподавателей. Сегодня устойчивое развитие, мне кажется, имеет несколько иное звучание.
Мы видим, какие колоссальные усилия предпринимает государство в отношении мер социальной поддержки, перестройки системы патриотического воспитания, работы с информацией. Например, сейчас происходит обучение социальных координаторов в рамках национального проекта «Демография». Это очень важное направление работы для социализации участников специальной военной операции. С сентября во всех вузах страны вводится курс «Основы российской государственности», особые меры принимаются для переобучения всех чиновников и на новых территориях, и в традиционных субъектах РФ в части новых подходов к госуправлению и работе с информацией, с населением. И мне кажется, здесь у библиотек есть возможности.
— Какие именно?
— Мы говорим прежде всего о работе с информацией. На заседании секции был отдельный доклад о разрабатываемом курсе информационной грамотности. Подробно на нём останавливаться не буду. Но мы все понимаем, что это не только и не столько про библиометрию и поиск по базам данных, сколько про информационную культуру, умение работать с контентом, верифицировать его и понимать, как отличить фейк от правды. Сегодня на студентов обрушивается информационный поток разного рода фейковых новостей. Правильное ориентирование, формирование критического мышления по отношению к той информации, которую они получают, — это задача библиотекаря. Лучше нас с этим никто не справится.
Кроме того, сегодня особое звучание приобретает межкультурная коммуникация, осознание многонациональности нашей большой страны. В библиотеку может прийти человек любого вероисповедания, какой угодно национальности. В православный храм мусульманин не всегда зайдёт, в библиотеку придут все. В этом смысле библиотека, особенно вузовская, действительно центр коммуникации, знаний, культуры. Сегодня государство предпринимает колоссальные усилия в отношении экспорта российского образования в дружественные страны. Движение в эту сторону — наши потенциальные силы и возможности.
— Какую проблему университетских библиотек Вы обозначили бы как ключевую?
— Конечно же, кадры. Мы видим, и исследование это подтвердило, что у нас есть отток кадров, снижена мотивация молодых специалистов. Наблюдается разрыв между реальными задачами библиотеки и программами обучения. Сегодня программы обучения не всегда успевают трансформироваться вслед за тем, с чем действительно сталкиваются специалисты. Необходимо повышать квалификацию, потому что того требует Росстандарт. И это, конечно, серьёзная проблема, которую нужно решать через систему дополнительного профобразования.
— Будет ли исследование иметь продолжение?
— Да, мы это планируем. Во-первых, представим результаты в Минобрнауки России, а во-вторых, постараемся при поддержке министерства сделать это исследование более масштабным, вовлечь в него всю отрасль.
Наша цель — на основании собранных данных подготовить аналитическую записку министру с конкретными предложениями по трансформации отрасли. Важный момент — создание модельных библиотек по образцу нацпроекта «Культура».
В ходе дискуссии на Секции РБА мы поняли, что для вузовских библиотек термин «модельная» не вполне удачен, так как существуют разные типы вузов, что проявилось в проекте «Приоритет 2030», в котором есть исследовательский, отраслевой и другие треки.
Поэтому правильнее было бы, на наш взгляд, в рамках пилотного проекта выбрать 15–20 библиотек и выделить им финансирование на трансформацию на основе тех направлений и проблем, которые обозначены в нашем аналитическом отчёте. Главным требованием получения соответствующих средств должно стать наличие стратегии развития библиотеки, ориентированной на отраслевые исследования, на стратегию развития университета и в целом на направление трансформации системы высшего образования. Безусловно, должна быть команда, которая возьмёт на себя реализацию проектов трансформации.
Пользуясь случаем, ещё раз хотел бы поблагодарить коллег, принявших участие в опросе, а также группу исследователей, в которую вошли представители вузов Томска, Санкт-Петербурга, Москвы, Архангельска, Омска, Ханты-Мансийска и Екатеринбурга. Была проведена колоссальная совместная работа, результаты которой, я надеюсь, станут только стартовой точкой для трансформации отрасли.
Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА, директор Фундаментальной библиотеки, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, исполнительный директор Ассоциации производителей и пользователей образовательных электронных ресурсов:
«Библиотека вуза всегда была структурной частью образовательного учреждения и ориентировалась на стратегическое развитие вуза. Основные функции — полное оперативное обеспечение образовательного и воспитательного процессов и научных исследований. Сегодня меняются технологии, но не суть. Миссия библиотеки университета остаётся прежней».
Светлана ТЮКИНА, директор Интеллектуального центра — научной библиотеки, Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова:
«Важно показывать кейсы, уникальные практики и проекты, то, с какими фондами мы умеем работать. Понятно, что все занимаются книгообеспеченностью, информационными ресурсами. Но как реализуются сетевые проекты, образовательные партнёрства? В каком формате они существуют и что меняют? Реально у нас немало ресурсов и возможностей, но об этом мало кто знает, и воспринимается библиотека до сих пор как пристройка. В идеальном варианте, если мы хотим себя выгодно "продать", библиотека должна быть точкой сборки для базового процесса и сквозного, для кадровой политики, научной деятельности, информатизации».
Руслан БАРЫШЕВ, вице-президент Российской библиотечной ассоциации, проректор по научной работе, Сибирский федеральный университет:
«Важно оценивать функционал библиотеки в соответствии с задачами университета. Сейчас не столь важными являются классические библиотечные функции, но большое значение имеет работа с данными. Если руководителю на конкретных цифрах показать, где университет находится сейчас и где он будет потом, отношение к библиотеке изменится. Если в библиотеке появятся один-два аналитика, способных работать не только с публикациями, но и с патентным поиском, инновациями, будет замечательно. Рыночная аналитика крайне важна».
Татьяна ПОЛЕЖАЕВА, директор Центра содействия публикационной активности, ТГУ:
«Мы получили срез от самых активных библиотек, которые готовы включаться в деятельность и развиваться вместе с университетом, и это очень показательный момент. Если говорить о продолжении исследований, то необходимо включать в библиотечную деятельность исследовательский компонент. Один из показателей эффективности вуза — объём НИОКР. Важно учитывать библиотечные исследования, которые могут приносить финансирование университету и обеспечивать непосредственные результаты в части информационной грамотности».
Рубрика: Вузовские библиотеки
Год: 2023
Месяц: Июль/Август
Теги: Михаил Шепель Натела Квелидзе-Кузнецова Светлана Тюкина Руслан Барышев Татьяна Полежаева
